Для сравнения с моей рецензией на данный фильм привожу статью умного человека. Интересное мнение, хоть и с некоторым фактологическим недоразумением (подчёркнуто мной в тексте)
         
       Несмотря на летнюю жару, кинофильм «Хенкок» пользуется достаточной степенью популярности, особенно у молодежи, вызывая, тем не менее, разноречивые мнения.
Например, «подвиги» Джона Хенкока слишком дорого обходятся родному городу — крушатся автомобили, дыбятся отличные шоссе и сносятся верхушки небоскребов. В чем же дело? Примитивен ли сюжет, усложненный историей «бессмертной пары», или этот фильм просто смешон и его приятно смотреть в прохладном зале кинотеатра?
        Эмблема «чистое сердце» в «Хенкоке» ненавязчиво так предлагается как символ американской мечты о счастье. Ее внедрением в сферу потребления озабочен пиарщик Рей, в финале же эта эмблема с Луны взирает на все, что продолжает происходить на Земле. Зрители, видимо, должны предположить, что наиболее близки к чистоте своего сердца именно главные герои: сам Рей с маленьким сыном – Эроном, его жена, Мэри, последняя из бессмертных, и Джон Хенкок, пожертвовавший своими правами мужа ради счастья любимой. Рей помогает Хенкоку сменить свой имидж, и, заслужив аплодисменты от людей, тот встает на путь исправления.
         Но этот сюжет как обертка от конфетки. Внутри же  – тоска по подлинному и отпавших от Бога ангелов, и замученных суетой людей. Эта тоска существует на фоне огромного дефицита благодарности. Единственный, кто заговорил об этом в фильме – это Рей: я мог бы и вверх улететь, говорит он, когда Хенкок спасает его от смерти, это лучше, но я – благодарен. У остальных героев нет этой потребности в благодарности – их сердца закрыты. Может быть, поэтому у Джона такие печальные глаза, не случайно он все время молчит в группе заключенных, с которой работает психотерапевт. А когда его просят сказать хотя бы что-то, он повторяет:
- Я пас.
Наконец, он выдавливает из себя:
- Я Хенкок, я пью и так далее.
         Джона мучает то, что он не помнит, кто он и какова его родина. Не делают его счастливым и то, что горожане признают в нем супергероя и аплодируют его победам. Особенно по его глазам видно, что он страдает: уж очень он одинок, не имея ни родственника, ни друга. Узнав к концу фильма о своей принадлежности к бессмертной «паре» богов-ангелов, призванных помогать человечеству, он добровольно принимает на себя предельное одиночество. Остается за кадром как тема Небесного Отечества, так и история отпавших от Бога ангелов. Но Джон и Мэри удивительным образом напоминают об этом отпадении.
        Может быть, потому, что в картине дано только смешение добра и зла. Странно для подлинного добра, что эта пара ангелов, чем ближе друг к другу – тем беззащитнее перед злом. И наоборот – чем более они отторжены друг от друга, тем сильнее противостоят злу. Но как противостоят! С такой разрушительной силой, что сами становятся источником повышенной опасности для людей. Эти ангелы почти лишены опыта единения перед силами зла, только в конце фильма они жертвуют своей жизнью ради спасения друг друга, становясь в этом едиными и, значит, верными Богу. Ведь Бог зла не творит!     
        Странно для подлинного добра, что и люди так же несчастливы, как и эти ангелы, поскольку не спешат открываться друг другу. Рэй не хочет говорить о своей первой умершей жене. У остальных что в тюрьме, что в городе – одно отчуждение. Печально все это.
         Печально, что разорваны узы любви: между ангелом и ангелом – и между человеком и человеком. Соединить эти узы можно только в Боге, только с Его помощью можно не бояться быть открытым, приближаться друг к другу и обессилеть даже до смертного своего часа. Хенкок вспомнил себя в 4 году до н.э. Тогда он спас свою любимую Мэри от насилия и оказался в реанимации.
          Хочется надеяться, что эта дата не могла быть случайной в таком фильме – время, отмеченное обостренным ожиданием прихода Спасителя – Того, Кто победит смерть. Время смерти царя Ирода (4 г. до н.э.), так и не узнавшего, что уже родился Младенец – Иисус Христос, в нарекание всем силам тьмы. Амнезия Джона гораздо глубже, чем просто медицинский термин: он не помнит своего Создателя, он и имени своего настоящего не помнит. Он и не благодарит Бога за свой Дар – за экстраординарные способности – летать, иметь пуленепробиваемое тело и архисилу. Хенкок пребывает в состоянии печали. Как верно заметил известный российский поэт XX в. Борис Чичибабин:
                             Между печалью и ничем
                             Мы выбрали печаль,
                             И кто-то скажет нам: «Зачем?»
                             А кто-то скажет: «Жаль».
И хорошо, что он печален, ибо не будь в нем печали – ей на смену пришла бы пустота, от которой так страдают люди нашего времени.
       На груди у главного героя надета цепочка, видом которой легко обмануться, решив, что перед тобой крестик. Несколько раз эта цепочка довольно быстро мелькает перед нашими глазами. Но вот, при ближайшем рассмотрении выясняется, что к цепи присоединен силуэт птички. Ошибка эта может огорчить наивного зрителя. И все же: да здравствует эта птичка – символ полета, движения, свободы. Зрители приветствуют это движение. Им хочется верить в то, что Хенкок научится совершать то самое Добро, от которого не станет плохо никому из тех, кто желает иметь чистое сердце. Ангел Мэри тоже учится жить среди людей, помогая Рею растить сына.
      Зрители, улыбаясь, уходят с просмотра этого фильма. Забавно! И все же вопросы остаются – для тех, кто любит их задавать. Почему, например, ангел так невежествен в вопросе о непротивлении злому? Он советует ребенку не подставлять правую щеку,  повторяя давнюю ошибочную формулировку Л. Н. Толстого, связанную с непротивлением злу силой. Христианская же этика предлагает не впускать в себя зло, когда ты противостоишь – злому поступку, слову или взгляду, каким бы незначительным все это ни было. Хенкока называют в фильме «свинтусом», считай – этаким увальнем, несмотря на всю быстроту его реакции: ведь слишком неловко борется он со злом. Но каковы его подлинные отношения с Богом? Чего жаждет его закрытое сердце?